Алёшины сны. Манифест

Он действительно пошёл на поправку, удивив явно не ожидавших этого докторов и вызвав счастливые слёзы измученных папа и мама. Впрочем, он всё ещё был очень слаб, а болезнь добралась и до ног, и матрос Деревенько выносил его на прогулки на плюшевых, но сильных руках. После пережитой болезни воздух казался чище, земля — шире, а небо — бездонней; каждая травинка вызывала отчаянную и торопливую радость, радость постижения бытия. Один раз Алёша попросил Деревеньку поднести его к негру в белых одеждах, стоявшему навытяжку у дверей зала для аудиенций, и долго и ненасытно рассматривал его, такого интересного и диковинного. Вспомнилась война. Она теперь часто вспоминалась. Если нас завоюет дядя Вилли, подумал Алёша, он заберёт этого негра себе. А может, и не завоюет, Григорий этого не должен допустить.

Григорий тоже поправлялся в дальних, суровых краях, медленно, но верно, в своём неповторимом стиле исправно сообщая об этом в телеграммах. Война была объявлена, и все, даже мама, говорили, что развязал её подлый дядя Вилли, и сочувствовали бедному папа. Папа приободрился и помолодел; он часто повторял, что народ всё правильно понял, сплотившись вокруг монарха, и он даже не мог ожидать такой поддержки.

В день объявления войны, несмотря на недомогание, Алёша должен был быть с народом, вместе с папа и мама.
( Read more... )